Душой и сердцем

Ветер надежды – не птица удачи.
Память людская – не тайный завет.
Жизнь – это формула сложной задачи
В ней не найдёшь однозначный ответ.

Губы закусишь порою до боли
И до заветной мечты по прямой.
Только вот съесть надо будет пуд соли,
Чтоб докопаться до сути самой.

И никуда к сожаленью не деться.
Где отыскать мне основу основ?
Птица удачи из глупого детства.
Ветер надежды из розовых снов.

Часто мечту свою в мыслях лаская
Хочется в жизни её воплотить.
Сколько дарует нам память людская,
Столько за промахи надо платить.

Мне на сегодня бы каплю удачи,
Тёплое слово и добрый совет.
Жизнь – это корень решенья задачи,
Это единственно верный ответ.

Я вернулся домой,
Как весной возвращаются птицы,
Как планеты ушедшие вновь приближаются к нам.
Я вернулся домой.
Мне, как в годы былые не спится,
Как не спится влюблённым от страсти любви по ночам.

Здесь играл я и рос,
И в девчонок влюблялся безумно.
Как юнец ревновал и, ревнуя, легко порывал.
Я здесь рос и играл,
Как мальчишка задорно и шумно,
И, играя, однажды в любовные сети попал.

Задрожала луна.
Шар земной будто замер на месте.
В сердце вдруг зазвенела неведомой силы струна.
Улыбалась луна.
Я шагал на свиданье к невесте,
Я к невесте шагал, а навстречу мне вышла жена.

Сквозь толщу лет проходит время
Во времени, теряя след.
И годы нас гнетут, как бремя,
Всей массой отгоревших лет.

Мы ощущаем их давленье
В отлитых серебром висках,
По спазмам мышц и, к сожаленью,
По венам вздутым на руках.

Нам время гравирует лица,
Кладёт морщинки  возле глаз.
Оно карающей десницей
Милует и линчует нас.

Мы все в его жестокой власти:
И в эйфории, и в аду.
Но, Боже мой, какое счастье
Я в такт со временем иду.

Нигде не продаётся счастье.
Талант за деньги не купить.
Как дни унылого ненастья
Нельзя на вёдра заменить.

Нигде не купишь дар по блату.
Никто вам радость не продаст.
Восторг и тот хоть за оплату
Никто на свете не отдаст.

Пора жульё поставить к стенке.
Для блага путь един – трудись.
Любовь нельзя купить за деньги.
Нельзя купить за деньги жизнь.

Стихи не кормят человека.
На хлеб их не намажешь, нет,
Как не питает игротека,
Как не насытит интернет.

В них выраженье ощущенья.
В них чувств, нахлынувших, волна.
Поэзия – мир вдохновенья,
Очарования полна.

Её ты отличишь по форме,
Как бы с рожденья не был слеп.
А человека стих не кормит
И не намажешь им на хлеб.

Стихи, как отраженье мира,
Как восприятие души.
Рыдает трепетная лира
В безмолвном таинстве тиши.

Пусть не легка твоя дорога,
Но предков свято чти завет.
Ты – трубадур страны от Бога.
Ты, Божьей милостью, поэт.

Как много лет в родном я не был крае.
Воды, наверно, море утекло.
Здесь все мои иллюзии украли,
Но мне по жизни всё же повезло.

Высоцкого встречал я на Таганке.
Мне Бог прощал за глупости грехи.
Я деньги не хранил в литровой банке,
А Котюкова сохранял стихи.

В них и любовь, и ненависть, и драма;
В них столько чувства, силы и огня;
Они – молитва на пороге храма.
Они в ночи, как факел для меня.

Под гнётом истязающей нагрузки,
По рейтингу суровому веков
Уверен я, в рядах поэтов русских,
Давно стоит, как классик Котюков.

Быть на кухне, и уйти голодным?!
Спать в борделе и не согрешить?!
Это ж надо слыть таким холодным
Пламя дерзких губ не потушить.

 Радость встреч дарует нам природа.
Человек – её земная суть.
Мы живём для продолженья рода –
Это наш благословенный путь.

Остальные встречи – эпизоды,
Жизнью приготовленный сюрприз.
Так порою в молодые годы
Искушал нас девичий каприз.

И не важно поздно или рано
Ты в пылу объятий честь терял…
Покажите мне того барана,
Кто перед соблазном устоял.

Мне сказал Котюков –

ты возьми на заметку –

Я с тобою пойду

Анатолий в разведку.

Хоть меня и списали

в запас капитаном,

Очень лестно быть рядом

с поэтом-титаном.

Столько веры в словах

и оказанной чести

Уходить на заданье

с учителем вместе.

Лев словами такими

бросается редко,

Но любой, я уверен,

пойдёт с ним в разведку.

С ним на плаху и в свет

с благодарной любовью.

Он – от Бога поэт –

генерал Подмосковья.

Города мосты разводят.
Слово на губах дрожит.
Из зерна колосья всходят,
И ручей к реке бежит.

Ива сгорбленная плачет.
Вол натруженный сопит.
Белый конь полями скачет.
Пыль летит из-под копыт.

Ветер травы клонит в пойме.
Тянет сыростью в тиши.
И летят, как из обоймы,
Эти строчки из души.

Я помню царство нашего кино.
Встречал оркестр нас с самого порога,
Буфет, конфеты, пиво и вино –
И было всё торжественно и строго.

В фойе певица занимала нас,
Мороженое, люстры… море света.
Куда девалось это всё сейчас?!
Скажите мне, кому мешало это.

Степенно пары проходили в зал.
Глушил ковёр восторженные звуки.
Здесь я душой и телом отдыхал,
Встречался здесь и здесь грустил в разлуке.

Но делу время, а потехе час.
Погас экран последней вспышкой света.
Ушло кино в небытие от нас,
Но чудится, оно вершится где-то.

Вот и дожил — хрящи окостенели.
Ни лечь, ни встать — пронизывает боль.
Я, как бревно, лежу в своей постели,
Последнюю разыгрывая роль.

Из под ножа я слава Богу вышел,
Хоть надо мной висел тяжёлый рок.
Я выжил, понимаете, я выжил.
И выжить мне нейрохирург помог.

Он выключил меня из жизни этой.
Я три часа был в сонмище теней
В подземном царстве у безмолвной Леты,
Где каждый штрих земных штрихов темней.

Где тишина зловеще давит уши.
Ты как фантом паришь в кромешной мгле.
Там мёртвый мир. Какие к чёрту души…?!
Живите люди лучше на земле.

Наша жизнь на удивленье
Не проходит без следа.
Даже жалкое мгновенье
Держат в памяти года.

Время детский голос звонкий,
Как сокровище хранит.
Вот и бабушка – девчонкой
В платье ситцевом стоит.

Смотрят внуки на картинки –
Недоверчивость в глазах:
Ведь у бабушки морщинки
И сединки в волосах.

Не срабатывает что-то
В их головушках святых:
«Разве это ты на фото?
Это – лица молодых».

«Я…но в мире – всё стареет.
Ничего не изменить…
Фотокарточки умеют
Наше прошлое хранить».

Сквозь толщу лет проходит время
Во времени, теряя след.
И годы нас гнетут, как бремя,
Всей массой отгоревших лет.

Мы ощущаем их давленье
В отлитых серебром висках,
По спазмам мышц и, к сожаленью,
По венам вздутым на руках.

Нам время гравирует лица,
Кладёт морщинки возле глаз.
Оно карающей десницей
Милует и линчует пас.

Мы все в его жестокой власти:
И в эйфории, и в аду.
Но, Боже мой, какое счастье —
Я в такт со временем иду.

Пьянит июнь до головокруженья.
Шумит в колосьях благодатный хлеб.
Встречает день счастливого рожденья
Создатель академии МАНЭБ.

Учёный высших степеней и званий
Он трудится, не покладая рук.
Мы чтим его за глубину познаний,
Как доктора технических наук.

Плоды труда подобны вехам века,
Как звук взрывной натянутой струны.
Он всё творит во имя человека,
Во благо процветания страны.

Открытия претерпевают муки,
А муки эти сладостней всего.
Он столько сделал важного в науке,
Как и наука сделала его.

А время ставит новые задачи.
Залог успеха – Ваш авторитет.
Здоровья, счастья, чуточку удачи
И новых в жизни творческих побед!

Мы помним, как вбивали нам всерьёз:
Коль мать-земля все силы исчерпала,
Россию разоденем в ткань берёз,
Медь листьев переплавим на орала.

Куража нам вовек не занимать.
В ООН ботинком по трибуне били.
И «кузькину» показывали мать,
И банку шпрот на десять ртов делили.

Но всё тогда по силе было нам:
Мы всем в то время затыкали глотки,
Без нас не смог бы выдюжить Вьетнам,
И Кубу наши сберегли подлодки.

Тревожны были эти времена.
Мир зависал на сухожильях стропов.
Вставала Русь ногами в стремена –
И трепетала в страхе Мисс Европа.

Но и сейчас сказать я не боюсь:
Мы будем вновь Отечеством гордиться,
И наша разворованная Русь
Из пепла птицей Феникс возродится.

Ведь был же взлёт! Но был и звон оков!
И жернова кровавые крутились.
Но, может, в этом тайный смысл веков?
Но, может, наша кара – Божья милость?

Не дай нам Бог всё это повторить
И к прошлому когда-нибудь вернуться.
Хочу во благо Родины творить,
Но не хочу навеки обмануться.

Когда неделю за неделей
На нашем радио и теле
Нас, демократов, зачастую
Несправедливо критикуют
Я протестую!

Когда с эфира льётся ложь,
А в правде правду не найдёшь,
Народовластие линчуют,
Законы тормозят вчистую,
Я протестую!

Когда иной корреспондент
И незаконный президент
От имени меня вещают,
Односторонне освещая,
Я запрещаю!

А тех, кто ставит нам в вину
Почти гражданскую войну,
Кровавым термином играя,
Вражду народов разжигая,
Я проклинаю!

Россия есть, была и будет
Так говорят простые люди,
Уставшие под страхом жить.
И как бы нас не поносили,
Демократической России
Быть!

Я поздно понял, что есть ложь, что правда.
Потоки почты всей не разберёшь.
Вокруг царит жестокая неправда,
А в нашей правде процветает ложь.

Когда почти на протяженье века
Нам обещали горы до небес
И всё, казалось бы, для человека,
Но всё взяла себе КПСС.

Я к коммунизму – нашей главной цели
С упорством дьявольским
                                                И шёл,
                                                           и полз,
                                                                       и лез,
А коммунизм-то был на самом деле
Лишь только для ЦК КПСС.

И вот сейчас за много лет впервые
Я рядом с демократами стою.
Моей демократической России
и голос свой, и сердце отдаю.

А жизнь меня ковала, как металл,
Тяжёлой целиною Казахстана,
Где я стога пшеничные взметал,
Валился с ног у полевого стана.

Я столько мачт с антеннами сварил
В краю, где пляшут северные ветры,
Наверно, от Печоры до Курил
Пешком измерив эти километры.

И день, и ночь работали порой,
Поправ усталость до седьмого пота,
С такою страстью, дерзостью такой,
С какой в войну в атаку шла пехота.

Никто из нас не ныл и не роптал.
Стальная юность волю закаляла.
Так жизнь меня ковала, как металл,
И временем на прочность проверяла.

Мне не творить, как Лермонтов и Тютчев,
Не знать их тайн поэзии простой,
Не штурмовать заоблачные тучи,
Не создавать шедевры, как Толстой.

Но мы своё по жизни не упустим,
И, может быть, уже на склоне лет
Живой строкой заговорит Капустин
С уставших от политики газет.

И зазвучат из розовых рассветов
Мои стихи на стороне родной,
Как голоса бессмертные поэтов
Звучат для нас из старины седой.

Шестым числом шагало лето,
Тянулись к небу тополя.
Кто знал, что в этот день поэта
Крестила матушка земля?!

С живым умом и русским духом,
Вложив бесценный дар в уста,
Она дала ему, по слухам,
Благословение Христа.

И он тяжёлый крест пиита –
Я до сих пор ему молюсь –
Вознёс к святым вратам зенита,
В веках прославив нашу Русь.

Мы любим жизнь, она чиста, как море.
Она бросает нас в водоворот.
То счастье в окна льёт, то душит горе,
А то, пожалуй, всё наоборот.

Мы любим жизнь, нам от любви не спится.
Нам кажется,  для нас мала Земля.
Как хорошо держать в руках синицу,
А мы всё ловим в небе журавля.

Такие мы на самом деле люди.
Наш каждый шаг всегда, как в первый раз.
Прибудет счастья в доме иль убудет,
Оно всегда останется при нас.

Я вам стихи читал с душой открытой –
В них выстраданы ямбы и стопы,
А мне в лицо смеялись ядовито…
Как жаль, что вы так явственно глупы.

Как сказочно красива роза
И как волнительна мимоза!
Но лучше всех цветов на свете
Нераспустившиеся дети.

Сегодня все торжественны и строги,
Как праздники волнующей весной.
Две половинки, встретившись в дороге,
Навеки стали мужем и женой.

В честь вас, огнём божественным сгорая,
Поют головки трепетных гвоздик.
Я б, не моргнув, отдал ключи от рая,
Вернуть бы только этот чудный миг.

Живите в мире дружно и богато.
Рожайте каждый год богатырей,
Как в старину тревожную когда-то,
Растите их для Родины своей.

Пусть обойдут вас стороною беды,
Пусть будет с вами счастье до конца.
День вашей свадьбы — это день победы,
Где в плен сдаются с радостью сердца.

Я пью вино под звон хрустальной чаши.
На свет явилась новая семья.
Да здравствует вовеки счастье ваше!
С законным браком, юные друзья!

Чем мы к себе по жизни строже,
Тем благодарнее стезя.
На свадьбе Оли и Серёжи
Родные, близкие, друзья.

Свершилось! В квадратуре круга
Под притяжением Земли
Вы, дети, встретили друг друга –
Добра вам, счастья и любви!

От величального истока
Священной клятвы брачных уз
Храните, как зеницу ока,
Благословенный ваш союз.

Живите в радости и мире
Теперь молодожёны вы.
А ваше гнездышко, что свили,
Отныне уголок любви.

Стабильной вам, друзья, работы.
Пускай немного пофартит.
Уйдут в небытие заботы,
Растает, как свеча, кредит.

На поприще своём дерзайте.
Но, в суете рабочих дней,
Как сын и дочь, не забывайте
Вовеки ваших матерей.

В скрижали вписан акт решенья.
В России – новая семья.
Сережа, лично, с днём рожденья!
С законным браком вас, друзья!

И зал, и сцену мне,
Как лектору трибуну:
И микрофон включите –
Уйдите от кулис.
Как всадник на коне,
Я многих переплюну.
Сегодня я в зените,
Сегодня – бенефис.

Я разожгу сердца.
Я буду так неистов,
Что зал рукоплескать
Устанет нынче мне:
И мастерству чтеца,
И замыслу артиста,
А  мне не привыкать
Быть первым на коне.

Записан ход, и счёт ведут минуты.
Часы стучат, как чуткий метроном,
Я сделал торопливо почему-то
Свой ход ладьёй, а надо бы – слоном.

Одно неосторожное движенье,
И я в тиски железные зажат.
Бесславно погибает ферзь в сраженье,
И дерзкий конь, ворвавшись, ставит «мат».

Обидно, глупо, не желаю верить,
Скрываю взгляд своих смущённых глаз…
Так в жизни надо двадцать раз отмерить
А сделать ход лишь в двадцать первый раз.

А вы опять в подпитии приличном,
И музы крест спадает с ваших плеч.
Не смею я быть больше безразличным,
Хочу России ваш талант сберечь.

Не надо мне ни пьяных откровений,
Ни ваших клятв с больного языка.
Вы – мой кумир, мой самый добрый гений,
Но видите – уже дрожит рука.

Уже и мысли ваши в беспорядке,
Во взгляде нет былого огонька.
Всё меньше строк ложится на тетрадке,
Да и по силе уж не та строка.

Внемлите мне с надеждой искупленья –
Нельзя друзей искусства разлучить!
Легко поддаться грешным искушеньям,
Трудней – больную душу излечить.

Я каждый час таблеткой отмеряю.
Я, словно клюкву их горстями ем.
И день за днём, как топку, заправляю
Нутро своих изношенных систем.

Мне допинг этот нужен до зарезу!
Не наркоман я, не алкаш, не псих.
Я – лишь поэт! И я из кожи лезу, 
Пью «кордарон», чтоб жить и делать стих.

Я благодарен вам, поэтам славным,
Что в трудный час у смерти на виду,
В команду вашу принят, словно равный.
Клянусь инфарктом – я не подведу!

Журчал апрель ручьём весенним,
Лучами солнца лил в стекло.
Встречал нас край, где жил Есенин,
Гостеприимно и тепло.

Крестьянский домик, тын, капели…
На вахте тополь-часовой.
Застыли мы у колыбели
Его поэзии живой.

Он разглядел в рябине красной
Костёр, а в листьях клёна – медь.
Кто мог точнее и прекрасней
Природу русскую воспеть?!

Раздолье плодородных пашен,
Прощальный оклик журавлей…
Останется навеки нашим
Кумиром песенным Сергей.

Книги – это зёрна знаний.
Что посеешь, то пожнёшь.
Лабиринтами исканий,
Познавая мир, идёшь.

И лежит в пластах запасов,
В толще многозначных слов
Россыпью цветных топазов
Мудрость сущая веков.

И под всполохи зарницы
Из листов томов простых
Взмоет птицей со страницы
В муках выстраданный стих.

Он – дитя твоих мечтаний,
Плод работы годовой…
Книги – это зёрна знаний,
Соль бесценной кладовой.

Я тебя обниму,
Загляну в твои светлые очи
И сгорю во Вселенной, как звёзды сгорают во мгле.
Я уйду в тишину,
В тишину полыхающей ночи,
И оставлю на память частицу себя на Земле.

И в безрадостный час
Ты проводишь меня от порога.
Будет память хранить серебром запорошенный след.
Перед каждым из нас
Уходящая в вечность дорога.
И проходит по ней каждый сумму отпущенных лет.

Жребий пал на меня,
Как в рулетке безжалостный выстрел.
Как билет лотереи в моей неудачной судьбе.
Я сгорел без огня.
И в тумане рассыпались искры,
Но я счастлив, что жизнь до сих пор благосклонна к тебе.

Я всё сделал, что смог.
Я ушёл, как весенние воды.
И остался мой след, как на убранном поле жнивьё.
Да хранит тебя Бог,
Да продлит твои мирные годы.
И, как молвит писанье, да святится имя твоё!

Мне грустно без тебя и одиноко.
Я будто в царстве некой пустоты
Смотрю и вижу  вдалеке далёком
Туманным ликом проплываешь ты.

Любимая, где силы взять и воли?
Дай горемыке праведный совет.
Я безутешен от душевной боли
Мне одному на свете жизни нет.

Я без тебя, как книга без обложки.
Мой мир ужался в сиротливый круг.
Ты для меня была как свет в окошке,
Как Богом данный незабвенный друг.

Идёт к концу моя земная песня.
Нам не дано допеть её вдвоём.
Возьми меня к себе на поднебесье
Мы там её с тобою допоём.

Я боль утраты осознал, наверно,
Когда ушла ты в мир небытия.
Любовь и жизнь, жена и друг мой верный
Ты песня лебединая моя.

Прости меня, как это не печально,
Что я живу, а ты в безмолвной мгле.
Что я не защитил тебя реально …
Мы все под Богом ходим на земле.

Я с утра поднимусь,
Как восходит с зарёю светило,
Как с рассвета поют неуёмные птицы в саду.
Я росою напьюсь.
(Только б силы по жизни хватило)
И в запретное завтра в других координатах пойду.

Мир откроется мне,
Как зеркальное отображенье.
Здесь в иных измерениях годы уносятся вспять.
Я стою, как во сне.
И, наверно, моё воображенье
Не могло бы в сознанье подобное нарисовать.

Я смотрю не дыша.
Сам себя вижу в детстве мальчишкой.
И картины былого встают предо мной наяву.
Замирает душа.
Вижу, как я склонился над книжкой,
Или вот в огороде для кроликов режу траву.

Виртуальность – она
Воскресит из забвенья страницы.
Переносит тебя то ли в прошлый, то ль будущий век.
Нам воздастся сполна.
Каждый может сто раз повториться.
И, как мир, будет жить в этом мире святом человек.

Не вернётся вовек
Никогда не вернётся обратно
Нашей юности время счастливых безоблачных дней.
Как и сам человек
Хоть зови его тысячекратно,
Никогда не вернётся из тёмного мира теней.

Мы живём, чтобы жить,
Прославляясь по жизни делами,
Открывая законы сокрытых космических тайн.
И другому не быть.
Всё вершится по полной программе,
Как искусно исполненный кем-то расписанный тайм.

Здесь случайного нет.
Всё в природе идёт по спирали.
Кто-то свыше вершит каждым нашим отпущенным днём.
Будет новый рассвет,
Но заката минуем едва ли.
И по жребию Божьему в вечное царство уйдём.

Как сквозь пальцы вода,
Безвозвратно уходят столетья.
Неизменно Земля по космической трассе кружит.
Пролетают года
И прессуются в тысячелетья,
И под тяжестью лет звёздный мир во Вселенной дрожит.

Мы идём среди звёзд
По галактикам непокорённым,
Оставляя потомкам проторенный в вечности след.
Путь Вселенский не прост.
Мы под солнцем спешим раскалённым,
По крупицам исследуя тайны далёких планет.

Мы выходим в эфир.
Наш сигнал в галактической массе.
И ракеты летят, разрывая бездонную высь.
Мы исследуем Мир,
И на новой космической трассе
Мы откроем когда-то  ещё неоткрытую жизнь.

Как говорят, мал золотник, да дорог
И дорог-то не тем, что очень мал,
А тем, что всё прекрасное впитал
На том пути, что бесконечно долог.

Простор Вселенной – бесконечно долгий,
Как свет миров, сияющих окрест.
А звёзды, как летящие осколки
Расколотого зеркала небес.

Созвездий грозди проплывают мимо,
Завесу тайны приоткрыв на миг,
Чтоб на века уйти неумолимо,
Оставив в душах восхищённый вскрик.

Они нисходят в мире по спирали,
Орбитами туманностей плывут,
И, уходя в космические дали,
С собой в беззвестность вечную зовут.

Застыли мысли от дыханья бремени.
И тает грусть в заоблачной тиши.
А сердца боль уносит ветер времени
На крыльях озабоченной души.

Сижу на зорьке под хмельной ракитою,
Ловлю природы яркие штрихи,
И в свой дневник – тетрадь полураскрытую
Пишу свои нехитрые стихи.

Плывёт туманом призрачное марево.
Горит роса в рассветной синеве.
И отблеск разгорающего зарева
Играет в бликах на седой листве.

Благоухает аромат черёмухи.
Ворчит в реке крутой водоворот,
Как будто черти пляшут в тёмном омуте
И водят сатанинский хоровод.

А я собрат писательского племени
Творю стихи в серебряной тиши.
И строки их уносит ветер времени
На крыльях растревоженной души.

Прольётся ль благовест,
Проклюнутся ли всходы,
Дожди ль пройдут косые,
Но, не об этом толк!?
Несу свой бренный крест
Сквозь прожитые годы.
И отдаю России
Невозвращённый долг.

Прогулянные дни,
Неписанные строки,
Мальчишечьи проказы
И розовый рассвет.
Пусть воскресят они,
Не вписываясь в сроки,
Забытые рассказы
Ушедших в вечность лет.

И прокричит хорей
В украденное время.
И рифма разольётся
Росою на траве.
И станет мир добрей,
И будет легче бремя,
И муза отзовётся
В утерянной строфе.

А солнце льёт окрест.
Река уносит воды.
Пишу стихи скупые
И в этом вижу толк.
Несу свой бренный крест
Сквозь прожитые годы.
И отдаю России
Невозвращённый долг.

Я врываюсь в рассвет,
Как волна штормовая на пристань,
Как громада Земли продирается в массе планет.
И дымится мой след,
И сгорает в росе серебристой,
Отливаясь игрой золотого шитья эполет.

Я руками возьмусь
За края раскалённого диска.
И светило сильнее, чем девичий стан обниму.
Я атлантом упрусь
И на грани смертельного риска
Восходящее солнце над спящей страной подниму.

И засветится день.
Ночь в болото глухое забьётся.
И роса догорит серебристыми каплями слёз.
Только бледная тень
От деревьев на травы прольётся
И коснётся неслышно листвы белогрудых берёз.

Немой не закричит.
Слепой не станет зрячим.
Глухого даже окрик не спасёт.
Как говорят врачи,
Диагноза не спрячешь,
Но и таким в столетье раз везёт.

Но больше дуракам.
Дурак умней не станет,
А умный одурел от дураков.
И дни, как ураган:
То в клеточку местами,
А то от них схлопочешь тумаков.

Я режу сгоряча
По морде правду-матку,
Не думая, что будет впереди.
А ангел мне с. плеча:
 — Уймись-ка для порядка.
Ведь жизнь прожить — не поле перейти.

Листва звенела как монисто,
Картавил наглый крик ворон
И разливался голосисто
Надрывный лай со всех сторон.

А он со старой рукавицей
Играл, не ведая забот,
И не заметил вереницы
Собак, бегущих в огород.

Котёнок взмыл на столб забора.
Шерсть ощетинилась на нём.
С оскалом лютым злая свора
Рвалась в неистовстве своём.

Несчастный сжался над землёю,
Бессильны были псы в броске.
Вот так и наша жизнь с тобою
Порой висит на волоске.

Я к земле своих предков щекой припаду,
Скроюсь в выси небесной от сглазу.
Сквозь игольное ушко, как нитка, пройду,
Не зацепившись ни разу.

Я с восходом уйду в предрассветную рань,
Ночью тёмной в безвестность уеду.
Я в квадрате открою десятую грань,
Но не оставлю ни следа.

Я на Севере вечные льды растоплю.
Я стрелой пронесусь по эфиру.
Я в Сибири из снега жилище слеплю,
Не выходя из квартиры.

Время жизни сожжёт беспощадно меня.
Сколько нервов испортит и крови!
Я прорвусь сквозь клубящую стену огня,
Не опалив даже брови.

Припаду я к земле своих предков щекой.
В твердь земную от сглазу укроюсь.
Переделаю всё – я с рожденья такой,
Только тогда успокоюсь.

По течению лет,
По стеклу убегающей речки
Наша жизнь проплывает, как в космосе мёртвом Земля.
Только тянется след.
Только звёзды мерцают, как свечки,
И, как свечки, застыли в немой тишине тополя.

Наша жизнь словно вскрик
В беспредельности непокорённой,
Словно молнии высверк, как грома тревожный раскат.
Наша жизнь — это миг
Одинокой души опалённой,
Навсегда уходящей под огненно-красный закат.

Мы дела и года
Оставляем потомкам в наследство.
Это наши плоды, это наше сокровище лет.
Только нам никогда
Не вернуть беззаботного детства,
Как нельзя запретить наступающий новый рассвет.

Я опять на мели,
Как щурёнок на отмели летом,
Как увяз бизнесмен в махинациях грязных своих.
И хрустят не рубли,
И в карманах звенят не монеты,
А хрипит от бессилья задавленный критикой стих.

Я пишу и пишу,
Но на редкость глухой «Современник».
И «Москва», как журнал, холоднее чем лики икон.
Я по жизни спешу –
Котюковской поэзии пленник,
А в редакциях прежних другой и расклад, и закон.

На мели я опять.
Мне, наверно, заказано море.
Мне в центральную прессу  сегодня не выдадут виз.
И не стоит рыдать,
Хоть меня и преследует горе.
Но по счастью мне нынче сопутствует ласковый бриз.

Сколько пройдено лет.
Сколько лет пролетело в тумане.
На задворках Вселенной горит одиноко луна.
И дрожит лунный свет,
Как червонец в дырявом кармане,
Как дрожит окаянный пред Божьим крестом сатана.

Проплывает Земля,
Содрогается под каблуками,
А навстречу Земле заспиртованный космос летит.
И стоят тополя,
И всё машут вдогонку руками,
Упираясь макушками в незакреплённый зенит.

Я с орбиты сойду.
Выйду я из ворот цитадели.
Предо мной Млечный Путь, уходящий в бездонную высь.
Я сойду и пойду,
Где Земляне пройти не успели.
И открою ещё для себя неоткрытую жизнь.

Я летаю во сне,
Как кометы летят во Вселенной,
Как неистово режет пространство планета Земля.
Я сгораю в огне
И в огне сохраняюсь нетленный
В оболочке стальной неизменного вечно нуля.

Подо мной облака –
Непрозрачная масса тумана.
Будто вышли они из разверзнутой пасти горы.
И плывут облака
По незримому руслу обмана,
По незримым местам до незримой обманной поры.

Я в пространстве парю,
Но когда-то проснусь непременно.
И начну свою жизнь с неизменного вечно нуля.
Я в огне не сгорю
И не буду блуждать во Вселенной,
Как в безбрежном пространстве блуждает планета Земля.

Пронесётся звезда
По зеркальному льду небосвода,
Фейерверком холодным прольётся с немой высоты.
Прокричат поезда
Сиротливо на ветке завода
И, быть может, впервые исполнятся чьи-то мечты.

Время делает нас.
Время лепит из нас человека,
Как горшечник посуду мастачит из глины парной.
Мы горим, как алмаз.
Мы в оправе бурлящего века
И ничто не пройдёт в этой жизни от нас стороной.

Мы уйдём в небеса.
Мы найдём легендарную Лету.
Мы раскроем веками сокрытую тайну Христа.
Сотворим чудеса.
Оживим внеземные планеты…
Загадайте желанье, пока не упала звезда.

Я всегда виноват.
Виноват – не в сорочке родился .
И родился не там, не у тех и не в срок.
Я, как шар,  угловат,
Но по жизни шаром не катился,
Хоть с пелёнок довлел надо мною безжалостный рок.

Виноват я всегда.
Даже в том, в чём совсем не повинен.
Не повинен, а мне это ставят в вину.
И терзают года,
Словно путника — жажда в пустыне,
Словно муки солдата под пытками в горьком плену.

Солнце правды взойдёт.
Небеса с океаном сойдутся.
Ещё резче природа очертит контраст.
Всё пройдёт, всё пройдёт.
В души ангелы снова вернутся.
Ну, а Бог мне сполна за страданья земные воздаст.

Я совсем занемог
В отчий дом теперь вряд ли приеду,
Как когда — то ямщик на постой дотащиться не смог.
Я до нитки промок,
Но вовек мне не сбиться со следу,
Хоть устал человек от Российских дремучих дорог.

Я во льдах обожгусь.
От жары африканской застыну,
Как застыла на миг в горький август ослепшая Русь.
Я в снега окунусь.
Я низвергнусь в морскую пучину,
Но не принятый  бездной, на грешную землю вернусь.

Я с котомкой войду
В отчий дом с полусгнившей калиткой.
В опустевшей передней к святым припаду образам.
Только в этом году
Ко мне мама не выйдет с молитвой.
Ко мне мама не выйдет, и боль резанёт по глазам.

Молча вырвется крик.
Ком, застрявший в гортани, взорвётся.
Как ослепшая Русь взорвалась диким августом в миг.
Я пенатов достиг.
Моя мама уже не вернётся.
Но останется в сердце её благообразный лик.

Снова дождик пришёл,
Словно гость нежеланный к обеду,
Словно недруг заклятый случайно попавший на бал.
Ну, а мне хорошо
Я в Карелию завтра поеду.
Жребий явно счастливый нежданно-негаданно пал.

Говорят пустячок,
Говорят пустячок, а приятно.
Я открою себе совершенно другую страну.
А за печкой сверчок.
Прострекочет мне в путь троекратно,
Будто в сердце затронет, угасшую было, струну.

В вазе дремлет букет.
Спит, как мышь, убаюканный город.
На дворе притомившимся стало заметно светать.
Лотерейный билет.
Я поеду в Карелию скоро.
Мне бы день продержаться, да ночь кое-как простоять.

Картошка спелая,
С лучком селёдочка,
Грибочки белые,
С мороза водочка.
Налью игривую
В пивной набор.
Давай-ка, милая,
За коридор!

Купили в ванную
Мы трубы новые
И плитку славную
Пятьсот рублёвую.
Скребли по малости
Семейный фонд.
И вот на старости
Евроремонт.

Сидим усталые,
Но с чувством радости.
Наш стол уставленный
Вином и сладостью.
Полны тарелочки.
Вкусить изволь
Спасибо Нелочка
За хлеб и соль.

Храните жизни нить,
Остановите время,
Верните мне назад
Дороги полотно.
Так хочется любить,
Чтоб только ноги в стремя,
И сквозь безлюдный сад
С беглянкой заодно.

Не следует вздыхать:
Какие это годы?!
Несите бренный крест
Наперекор судьбе.
Ведь нам не привыкать –
Сегодня наши всходы
Взошли стеной окрест
Как память о тебе.

Мы канем в облаках,
Мы звёздами застынем.
Но не остановить
Планет Вселенский бег.
А я на рысаке
Ещё скачу пустыней
В незримый край любви,
Где кончится мой век.

Я сегодня застыл
На краю уходящего года
Перед ликом грядущего, будто на кромке ножа.
За спиной моей тыл.
Впереди глубина небосвода.
И в неведенье мечется в Божьем пространстве душа.

Год из года мы ждём
Перемен на планете зелёной.
А они, как песчинки, стекают с песочных часов.
Мы стоим под дождём
Осыпающих дней обречённых
И не можем в грядущее сдвинуть тяжёлый засов.

Только время вовек
Не подвластно земному теченью,
Как течение рек не подвластно людской суете.
И поймёт человек
Неземное своё назначенье –
И рванётся, и выйдет к заветной своей высоте!

В бесконечности лет.
В суете лихорадочных будней.
Наша жизнь, как песчинка, скользит за холодным окном.
Только бьётся рассвет,
Словно сердце девчонки беспутной,
Да закат разгорается огненно-красным огнём.

Время всё перетрёт,
Как невеста все точки расставит.
Время выберет нас, как посланцев планеты Земля.
И уйдёт Звездолёт,
И в космических далях растает,
Как в эфире теряется слабый сигнал корабля.

Мы сумеем пройти
По Галактике непокорённой.
Мы изучим законы загадочной чёрной дыры.
Мы отыщем пути.
И, как сердце девчонки влюблённой,
Нам раскроют объятья другие в созвездьях миры.

Я взорвусь от тоски,
Как взрывается небо от грома,
Как кометы Вселенную рвут на куски.
От тоски я взорвусь,
И разверзнется крыша у дома,
И от дома с котомкой за долей своей потащусь.

Сколько времени ждать
Нам приходится манны небесной,
Чертыхаясь проклятьями жить и страдать.
Сколько ждать нам времён?!
Отзвучали горящие песни.
Песни в душах людей строевые под криком знамён.

Я от горя напьюсь,
Но от этого легче не станет.
Станет легче вдвойне, если пить разучусь.
Лучше я помолюсь.
Огрубевшее сердце воспрянет.
И под сенью креста я под крышу родную вернусь.

Вьётся лента дороги.
Вьётся лентой река.
Мы не люди – мы Боги.
И не Боги пока.

Мы не всё ещё можем.
И не всё нам дано.
Во Вселенную всё же
Прорубили окно.

Мы обили пороги
Близлежащих планет.
Мы не люди – мы Боги.
Нам запретного нет.

Нас не сдержат квартиры.
Хоть маршрут наш непрост,
Мы сквозь чёрные дыры
Пронесёмся до звёзд.

Но, когда это будет,
Прокричат тополя.
Мы не Боги – мы люди.
Мы с планеты Земля.

Я смотрю в глубину,
Глубину синевы беспредельной,
Беспредельного мира с холодным мерцанием звёзд.
Я смотрю в глубину,
Как глядят на шедевр неподдельный,
И сознанье рисует меж мною и космосом мост.

По нему я качу,
Как по старой разбитой дороге,
Покрывая пространства ещё не изученных трасс.
Я лечу по нему
На крестьянской заезженной дроге
И нежданно-негаданно к музам вхожу на Парнас.

Каменеет Земля.
Зарастают болота травою,
Как быльём поросли отошедшие в прошлое дни.
И ревут тополя,
И всё тянутся к звёздам листвою,
И не могут никак от Земли оторваться они.

Мы пройдём сквозь года.
Встретить счастье на свете не поздно.
Но вовеки веков будет центром Вселенной — Земля.
Только вот никогда
Тополя не дотянутся к звёздам,
Как загадочным звёздам никак не достать тополя.

Что наша жизнь в безбрежности Вселенной,
В системе сложной Млечного пути?
Всего лишь миг! Но этот миг бесценный
Обязан ты с достоинством пройти.

Пишу стихи с рождения до тризны.
Живу мечтами, будто в полусне.
Мне не поставят памятник при жизни,
А после смерти он не нужен мне.

Но я поэт. Да, я – служитель Бога.
Стихи мои, как камертон души.
Мне хочется признанья, хоть немного,
Но Бог сказал: во истину служи.

Поэзия – душа литературы.
Искусство лиры – служба красоте.
И мы, как проповедники культуры,
Клянёмся быть всегда на высоте.