Там у клуба играла гармошка.
Колокольчик трёхрядки звенел.
И выстукивал парень на ложках,
И частушки солёные пел.
У девчонок щемило сердечки,
Сколько пролили бедные слёз,
Отдаваясь ребятам на речке,
В поцелуях со стоном, взасос.
Молодое беспечное племя
Нашей юности давней расцвет.
Там моё не кончается время,
Там ни смерти, ни старости нет.
Я целую тебя
Под холодным арктическим солнцем,
Над бездонным пространством
под взгляды мерцающих звёзд.
Я целую тебя.
Ты единственный лучик в оконце.
Ты в пустыне цветок одинокий на тысячи вёрст.
Я тебя отыскал.
Отыскал, как жену и подругу,
Как бесценное счастье своё на планете Земля.
Отыскал я тебя.
Отыскал по сердечному стуку.
И запели для нас, зазвенели листвой тополя.
Пролетели года.
Но с годами любовь не остыла,
Как земное светило не стынет вовеки веков.
Пролетели года.
Жизнь нам многое в жизни простила
И несёт в бесконечность на крыльях земных облаков.
Была весна и ты не виновата,
Что сердце растревожил соловей.
Аллели грозди, может от заката,
А может, от невинности твоей.
Судьба счастливый миг предвосхитила
С ума тебя, наивную, свела.
Ты первый раз безумно полюбила
Весной, когда черёмуха цвела.
Научите меня,
Научите играть на гитаре,
Как никто никогда так задорно на ней не играл.
Влейте в душу огня.
Я хочу быть сегодня в ударе,
Как бывает в ударе влюблённый, пришедший на бал.
Потанцуйте со мной.
Разделите рождественский вечер.
Наградите улыбкой и взглядом чарующих глаз.
Буду я под луной
Каждый день целовать вас при встрече
И, прощаясь, до встречи всё думать и думать о вас.
Приходите ко мне,
Приходите ко мне, как и прежде.
Научите меня с огоньком на гитаре играть.
Вы, как солнце в окне,
Вы моя в этом мире надежда,
Вы, как счастье, которое в жизни нельзя потерять.
По дороге дней,
Сквозь сугробы лет,
Против тока рек,
По полям
Шли мы вместе с ней,
Дав себе обет,
Разделить наш век
Пополам.
Сколько чёрных туч,
Сколько светлых зорь
Время вечности
Унесло.
Тешил солнца луч,
Убивала хворь,
Но в сердечности
Мне везло.
Сколько сил в тебе,
Сколько мудрости?
Ты смогла хранить
Наш покой.
И в моей судьбе
Вечно будешь ты
В этой жизни жить
И в другой.
Понять девчонку невозможно,
Пусть будут судьями года.
Была б девчонка осторожной,
Не стала б женщиной тогда.
Но что поделать? Всё взбесилось!
Взрывает внутренности плоть.
И даже страсть есть Божья милость,
Благослови дитя Господь.
Наш развод для меня нервный шок.
Не забуду мучительный час,
Ни твоих мандариновых щёк,
Ни миндальных смеющихся глаз.
Это хуже грозы в летний день
И страшнее, чем выстрел в упор.
Ты ушла, и оставила тень,
Тень, как вечную боль и укор.
Сколько вёсен с тех пор отцвело.
Сколько выпало горьких седин.
Но когда приезжаю в село
Вы вдвоём – я, как прежде, один.
Эти встречи мне скорбный упрёк,
Как другим и урок и наказ.
Почему ж я тогда не сберёг
Тех миндальных смеющихся глаз.
Кинжальным взглядом резали глаза.
Слова наотмашь били словно плетью.
А в тёмном небе чёрная гроза,
Как чёрный день в годину лихолетья.
Во злости голос рвался на фальцет.
Дрожали губы листьями осины.
Куда любовь девалась да совет?!
Как будто камнем канули в трясину.
В семье порой теряется контроль.
И мы во гневе не жалеем уши.
Судьбу пенять, как раковую боль
Её уже вовеки не заглушишь.
Смените гнев на милость господа.
Умерьте пыл. Живите с миром дальше.
Любовь прощает слабость иногда,
Но не прощает неприкрытой фальши.
За перекатом нервно кони ржали.
Огнём горел смородиновый куст.
Вы, как осинка юная, дрожали,
Когда слетали поцелуи с уст.
Мы задыхались в сумасшедшей страсти.
В оврагах надрывались соловьи.
Но не бывает вёдра без ненастья,
Как счастья не бывает без любви.
Пройдёт и год, и два, а может, двадцать,
Но по весне за тихою рекой
Я стану пылко с кем-то целоваться,
А предан буду всё-таки одной.
Вам совесть резала глаза.
Гнул ветер ветки.
Вилась ивовая лоза
Вокруг беседки.
Горели в парке фонари.
Играло лето.
Мы целовались до зари
В беседке этой.
Ушла от вас хандра и грусть
На три недели.
Меня вы, как солёный груздь,
Тогда хотели.
Вы мне шептали, я вам люб,
Вы с мужем в ссоре.
Слова слетали с влажных губ
Тонули в море.
Сквозил бессмысленный обман
В лице друг друга.
И это был шальной роман –
Проделки юга.