Рубрика: Книга первая

Я совсем занемог
В отчий дом теперь вряд ли приеду,
Как когда — то ямщик на постой дотащиться не смог.
Я до нитки промок,
Но вовек мне не сбиться со следу,
Хоть устал человек от Российских дремучих дорог.

Я во льдах обожгусь.
От жары африканской застыну,
Как застыла на миг в горький август ослепшая Русь.
Я в снега окунусь.
Я низвергнусь в морскую пучину,
Но не принятый  бездной, на грешную землю вернусь.

Я с котомкой войду
В отчий дом с полусгнившей калиткой.
В опустевшей передней к святым припаду образам.
Только в этом году
Ко мне мама не выйдет с молитвой.
Ко мне мама не выйдет, и боль резанёт по глазам.

Молча вырвется крик.
Ком, застрявший в гортани, взорвётся.
Как ослепшая Русь взорвалась диким августом в миг.
Я пенатов достиг.
Моя мама уже не вернётся.
Но останется в сердце её благообразный лик.

Я всегда виноват.
Виноват – не в сорочке родился .
И родился не там, не у тех и не в срок.
Я, как шар,  угловат,
Но по жизни шаром не катился,
Хоть с пелёнок довлел надо мною безжалостный рок.

Виноват я всегда.
Даже в том, в чём совсем не повинен.
Не повинен, а мне это ставят в вину.
И терзают года,
Словно путника — жажда в пустыне,
Словно муки солдата под пытками в горьком плену.

Солнце правды взойдёт.
Небеса с океаном сойдутся.
Ещё резче природа очертит контраст.
Всё пройдёт, всё пройдёт.
В души ангелы снова вернутся.
Ну, а Бог мне сполна за страданья земные воздаст.

Пронесётся звезда
По зеркальному льду небосвода,
Фейерверком холодным прольётся с немой высоты.
Прокричат поезда
Сиротливо на ветке завода
И, быть может, впервые исполнятся чьи-то мечты.

Время делает нас.
Время лепит из нас человека,
Как горшечник посуду мастачит из глины парной.
Мы горим, как алмаз.
Мы в оправе бурлящего века
И ничто не пройдёт в этой жизни от нас стороной.

Мы уйдём в небеса.
Мы найдём легендарную Лету.
Мы раскроем веками сокрытую тайну Христа.
Сотворим чудеса.
Оживим внеземные планеты…
Загадайте желанье, пока не упала звезда.

Я летаю во сне,
Как кометы летят во Вселенной,
Как неистово режет пространство планета Земля.
Я сгораю в огне
И в огне сохраняюсь нетленный
В оболочке стальной неизменного вечно нуля.

Подо мной облака –
Непрозрачная масса тумана.
Будто вышли они из разверзнутой пасти горы.
И плывут облака
По незримому руслу обмана,
По незримым местам до незримой обманной поры.

Я в пространстве парю,
Но когда-то проснусь непременно.
И начну свою жизнь с неизменного вечно нуля.
Я в огне не сгорю
И не буду блуждать во Вселенной,
Как в безбрежном пространстве блуждает планета Земля.

Сколько пройдено лет.
Сколько лет пролетело в тумане.
На задворках Вселенной горит одиноко луна.
И дрожит лунный свет,
Как червонец в дырявом кармане,
Как дрожит окаянный пред Божьим крестом сатана.

Проплывает Земля,
Содрогается под каблуками,
А навстречу Земле заспиртованный космос летит.
И стоят тополя,
И всё машут вдогонку руками,
Упираясь макушками в незакреплённый зенит.

Я с орбиты сойду.
Выйду я из ворот цитадели.
Предо мной Млечный Путь, уходящий в бездонную высь.
Я сойду и пойду,
Где Земляне пройти не успели.
И открою ещё для себя неоткрытую жизнь.

Я опять на мели,
Как щурёнок на отмели летом,
Как увяз бизнесмен в махинациях грязных своих.
И хрустят не рубли,
И в карманах звенят не монеты,
А хрипит от бессилья задавленный критикой стих.

Я пишу и пишу,
Но на редкость глухой «Современник».
И «Москва», как журнал, холоднее чем лики икон.
Я по жизни спешу –
Котюковской поэзии пленник,
А в редакциях прежних другой и расклад, и закон.

На мели я опять.
Мне, наверно, заказано море.
Мне в центральную прессу  сегодня не выдадут виз.
И не стоит рыдать,
Хоть меня и преследует горе.
Но по счастью мне нынче сопутствует ласковый бриз.

По течению лет,
По стеклу убегающей речки
Наша жизнь проплывает, как в космосе мёртвом Земля.
Только тянется след.
Только звёзды мерцают, как свечки,
И, как свечки, застыли в немой тишине тополя.

Наша жизнь словно вскрик
В беспредельности непокорённой,
Словно молнии высверк, как грома тревожный раскат.
Наша жизнь — это миг
Одинокой души опалённой,
Навсегда уходящей под огненно-красный закат.

Мы дела и года
Оставляем потомкам в наследство.
Это наши плоды, это наше сокровище лет.
Только нам никогда
Не вернуть беззаботного детства,
Как нельзя запретить наступающий новый рассвет.

Я к земле своих предков щекой припаду,
Скроюсь в выси небесной от сглазу.
Сквозь игольное ушко, как нитка, пройду,
Не зацепившись ни разу.

Я с восходом уйду в предрассветную рань,
Ночью тёмной в безвестность уеду.
Я в квадрате открою десятую грань,
Но не оставлю ни следа.

Я на Севере вечные льды растоплю.
Я стрелой пронесусь по эфиру.
Я в Сибири из снега жилище слеплю,
Не выходя из квартиры.

Время жизни сожжёт беспощадно меня.
Сколько нервов испортит и крови!
Я прорвусь сквозь клубящую стену огня,
Не опалив даже брови.

Припаду я к земле своих предков щекой.
В твердь земную от сглазу укроюсь.
Переделаю всё – я с рожденья такой,
Только тогда успокоюсь.

Листва звенела как монисто,
Картавил наглый крик ворон
И разливался голосисто
Надрывный лай со всех сторон.

А он со старой рукавицей
Играл, не ведая забот,
И не заметил вереницы
Собак, бегущих в огород.

Котёнок взмыл на столб забора.
Шерсть ощетинилась на нём.
С оскалом лютым злая свора
Рвалась в неистовстве своём.

Несчастный сжался над землёю,
Бессильны были псы в броске.
Вот так и наша жизнь с тобою
Порой висит на волоске.

Немой не закричит.
Слепой не станет зрячим.
Глухого даже окрик не спасёт.
Как говорят врачи,
Диагноза не спрячешь,
Но и таким в столетье раз везёт.

Но больше дуракам.
Дурак умней не станет,
А умный одурел от дураков.
И дни, как ураган:
То в клеточку местами,
А то от них схлопочешь тумаков.

Я режу сгоряча
По морде правду-матку,
Не думая, что будет впереди.
А ангел мне с. плеча:
 — Уймись-ка для порядка.
Ведь жизнь прожить — не поле перейти.