Без категории

Он сделал немало для нашей культуры,
Завидно звучит его трепетный стих.
У каждой эпохи свои трубадуры.
Капустин по праву один среди них.

Стихи, как морская стихия, безбрежны,
как радуга – в них переливы тонов:
октябрь золотистый, январь белоснежный,
цветущего мая любовный озноб.

Стихи – наслажденье, мечта и страданье,
они – откровенье, и тайна, и блажь.
В них – слёзы молитвы, полёт в мирозданье…
За строчку иную полцарства отдашь.

Стихи – это радость, но с примесью грусти,
в них мудрость наполненных творчеством лет.
…Читает стихи Анатолий Капустин –
большой настоящий Российский поэт!

Первый снег удивит,
Как сюрприз, как нежданное чудо,
Словно пух лебединый опустится тихо с небес.
Сонный пруд заблестит,
Как в оправе серебряном блюдо,
И оденется в белое насмерть простуженный лес.

В подвенечной фате,
Как невесты застынут берёзы.
И поля одеялом прикроют замёрзшую грудь.
Поплывут по воде,
Растворяясь снежинки, как слёзы,
Только скоро и водам холодным придётся уснуть.

Жизнь замрёт до весны,
Как медведь засыпает в берлоге.
Будет ждать терпеливо природа возврата тепла.
Лишь под кроной сосны,
На лесной позабытой дороге
Осторожная белка тревожно глядит из дупла.

Весна, зимы седой соседка,
Щекою тёрлась о крыльцо.
А мне черёмуховой веткой
Смотрела Родина в лицо.

Кормились гуси возле речки,
Гнил покосившийся амбар.
Колол отец дрова для печки,
Мать раздувала самовар.

Какой покой объемлет душу!
Куда там шумная Москва!
Лишь квохчет у ограды клуша,
Да с ветром шепчется листва.

Дрожит на солнце паутина,
И от черёмухи бело.
И ждёт, и не дождётся сына
Осиротевшее село!

Тонуло солнце в зарослях залива.
В долину полз вуалевый туман.
В немой тоске над речкой выла ива
И словно демон высился курган.
Гулял сквозняк. Осины трепетали.
Взошла слепая рожица луны.
А вечер плыл, размазывая дали,
Окутывая в траур валуны.

Играли тени на седой поляне.
Плотней сгущалась сумерек стена.
Настоянная на крутом тумане,
Висела над заливом тишина.

Река несла задумчивые воды.
Захлёбывался пеной перекат.
Бежали дни и складывались в годы…
А я, как солнце, уходил в закат.

Ушедший в вечер день
Обратно не вернётся.
Разлитый аромат
Не соберут цветы.
Не скроет землю тень,
Лишь солнце улыбнётся
И, падая в закат,
Позолотит кусты.

Какое-то мгновенье
Листва играет в бликах,
Но вечер постепенно
Ложится на крыло.
Вокруг ни дуновенья.
И тихим чёрным ликом
Приходит ночь на смену
В забытое село.

Ни огонька, ни скрипа,
Умаялась скотина,
Одни собаки чутко
Усадьбы стерегут.
И что-то шепчет липа
Над крышей у овина,
И, припозднившись, утки
Тревожат тёплый пруд.

Мне не забыть цветенье липы,
Ручья картавый говорок,
Подвод предательские скрипы
И красный клевер у дорог.

Поля проклюнувшей пшеницы,
Шум неустанный тракторов
И крики ошалелой птицы,
И рёв не доенных коров.

Постройки, вросшие в крапиву,
Благоухающий пырей,
И вечно плачущую иву,
И стон колодцев-журавлей.

Я помню саженцы-деревья,
За домом садик небольшой.
Люблю тебя моя деревня.
Люблю всей русскою душой!

На листьях золотых
В кустах повисло солнце.
Кроваво-красный цвет
Волнующе колюч.
Ленивый ветер стих
И не стучит в оконце,
В полнеба – ясный свет,
1В полнеба – груды туч.

В природе – перекос:
И солнышко, и дождик.
Шальная красота
Покоя не даёт.
Я еду на покос,
Держу коня за вожжи.
Пол-луга – сухота,
В пол-луга ливень льёт.

Трава шумит волной.
Кричит тревожно птица.
Уходит в синий вечер
Дорога, как межа.
А слева – дождь стеной,
А справа луг искрится,
А в середине я
На острие ножа.

В карете бархатное лето,
Позолоченное листвой,
Неслось серебряным рассветом
По запылённой мостовой.

Лучи с небесного откоса
Касались загорелых спин,
В девичьих утопали косах
И плавились в листве рябин.

В садах желтела облепиха,
На грядках вяли огурцы.
А под стрехой до боли тихо:
Молчали взрослые птенцы.

Хочу остановить карету,
Но бег времён неумолим.
Неповторимо бабье лето,
Как миг любви неповторим!

Играет вечер красками заката.
Уходит вдаль дороги полотно.
И волнами река у переката
Шлифует неподатливое дно.

На листьях пляшут солнечные блики.
В бездонном небе катится луна.
И чутких птиц встревоженные крики
В лесном массиве глушит тишина.

Висит настой черёмухи душистой.
Сосна в траву отбрасывает тень.
И будто диво сказочное мшистый
Застыл страшилой на поляне пень.

Как вдохновенны прелести природы!
Восторг души, начало всех начал.
Мне жаль до боли в молодые годы
Я этой красоты не замечал.

Задумчиво стою у переката.
В дыхании реки ищу ответ.
Неповторимо таинство заката,
Но мне милее торжества рассвет.

Густеет воздух запахами трав.
Висит настой душистый над листвою.
И солнце, синь тумана разорвав,
Вздымается над сонною землёю.

Построившись в неровные рядки,
Под звон зари, загадочны и броски,
Накинув шелковистые платки,
Плывут опушкой русские берёзки.

За ними вслед, где часто по ночам
Тоскливо стонет тёмная трясина,
Бредёт навстречу утренним лучам
Колдунья леса – звонкая осина.

Волшебный дуб под царственным щитом –
Тяжёлою раскидистою кроной –
Застыл скалой в молчании святом
На гордом гребне бархатного склона.

Я слышу птиц под куполом дубрав.
Я опьянён простором и свободой.
Густеет воздух запахами трав,
И вся душа сливается с природой.

Объял рассвет застывшую округу.
Воздушным пухом стелется туман.
И, кажется мне, сосны друг за другом
Идут купаться в розовый лиман.

Трава в росе, как на ресницах слёзы.
Стук дятла, как удары молотком.
И, как у женщин, почки у берёзы
Налиты словно груди молоком.

На дальнем небе вспыхнули зарницы.
Гроза наш край проходит стороной.
Проснулся день, и так запели птицы,
Как только могут петь они весной.

Январь не сбил ледовые мосты.
Рождественское таинство раскрыто.
И почками взрываются кусты,
И удивляет завязью ракита.

Текут ручьи и плавятся снега.
Теплеют дни. Смешалось время года.
И смотрят с удивлением века,
Как растерялась матушка-природа.    

Атлантика трепещет на ветру.
Во льдах застряла северная стужа…
А в Подмосковье тихо поутру
Синицы сели завтракать у лужи.

И сорвётся строка с языка,
Как срывается с тополя лист.
И уносит теченьем река
Соловьиный раскатистый свист.

Вспыхнут золотом серьги ольхи.
Солнце выйдет из холода туч.
И в воздушную бездну стихи
Понесутся как солнечный луч. 

Мелькают дни, как титры на экране.
Сады теснят зыбучие пески.
И каждый год, сгорающий в тумане,
Окрашивает инеем виски.

Нас время жжёт, как ржа железо гложет,
Как в горне сталь краснеет до бела.
Но мы живём, и каждый миг итожит
Помноженную стойкость на дела.

Застряло солнце в кружевах берёзы.
Играет в бликах зеркало реки.
И, как алмазы, вспыхивают росы,
Да синью неба брызжут васильки.

Огнём пылает куст калины спелой.
В затоне плещет стайка мелких рыб.
И, как на троне, под листвой замшелой
В короне царской дремлет белый гриб.

Медовый запах головастой кашки,
Безжалостный с колючками репей
И лепестки оторванной ромашки,
Как в поднебесье крылья голубей.

Картины восхитительного мира
В неповторимом таинстве тиши.
И воспевает трепетная лира
Отображенье раненой души.

Я лёгкою походкой
Блуждаю по лесам.
Мне белый гриб – находка,
Как на душу бальзам.

Иду, как по пустыне,
Бескрайним полем ржи,
А в небе тёмно-синем
Пикируют стрижи.

И льются птичьи песни,
Роится мошкара
Нет ничего прелестней,
Чем летняя пора.

Чем это море света
И дом, где ты живёшь.
Когда же этим летом
Заколосится рожь?

Любуюсь небом чистым,
Шагаю вдоль межи,
А надо мной со свистом
Проносятся стрижи.

Кричит кукушка в голос,
Но, кто её поймёт?
Вот вспыхнет цветом колос
И белый гриб пойдёт.

Печальна горестная весть.
Её не сдобришь сладостью.
Но у печали крылья есть,
Чтобы лететь за радостью.

Сентябрь пылает гроздьями рябин.
Во всей красе блистает бабье лето.
По глади неба журавлиный клин
Плывёт, курлыча, в зареве рассвета.

Вокруг разлита нега теплоты.
Вновь лето нам природа воскресила
И морем потаённой красоты
Сердца и души щедро напоила.

Мы две недели этих чудных дней,
Как будто сказку, в гости ждём и просим.
Ну что сравнится с осенью моей?!
Лишь миг любви в твои семнадцать вёсен.

Шальною вьюгою в апреле
Зима ткала своё бельё.
Рождались плюшевые ели
От рукоделия её.

На ветви снежный слой ложился,
Его оковывал мороз,
И от дыханья ветра лился
Хрустальный перезвон с берёз.

Стихийные метаморфозы —
Непредсказуемости лик…
Как смех, сорвавшийся сквозь слёзы,
Как самый первый детский вскрик.

Прощальное солнце с небесного края
Шлёт бабьему лету поклон,
А рядом с берёзкою, бронзой блистая,
Застыл увядающий клён.

И тает тепло моей осени, тает,
Дрожит паутиночки нить.
И светлого времени вновь не хватает
Тебя без оглядки любить.

Опять листвою убраны берёзы.
Весна ликует голосами птиц.
И первые волнующие грозы,
Как первый нежный взгляд из-под ресниц.

И снова в парке кружат карусели.
За рощею горланят петухи.
И дни опять сплетаются в недели,
Как в голове слагаются стихи.

Иду, дышу настоем листьев вешних.
Лужок у пруда зеленью расшит.
И по ковру его сплетений нежных
Бродячий пёс за сукою бежит.

Паук в ветвях плетёт тугие сети.
Пасутся гуси около реки.
В песочнице молчком играют дети,
А мамы рядом «точат» языки.

Сидит, целуясь, парочка в обнимку.
Им, молодым, сегодня не до сна.
Такие вот умильные картинки
Рисует нам художница-весна.

В позолоте берёз,
В разгорающих гроздьях рябины
Время жизни хранит благодатного лета тепло.
Только жалко до слёз,
Как роняют листву исполины.
И как рано сегодня осеннею грустью ожгло.

Всё темней вечера.
По утрам холоднее рассветы.
И туманы плотнее ложатся на русло реки.
То, что было вчера,
Остаётся у вечности где-то,
Как в эскизных набросках великих творений штрихи.

Сиротеют поля.
Собираются в стаи вороны.
На пожухлой траве серебро отливает роса.
И молчат тополя
С полысевшей под ветрами кроной.
И, как будто бы, шепчутся в шорохе листьев леса.

Время метаморфоз.
Время яркой и броской картины,
Где природа художником всё перепишет окрест.
С позолотой берёз,
С полыхающим жаром рябины
Осень в сердце стучится одной из желанных невест.

Всё дольше солнце дремлет в колыбели,
Дожди идут всё чаще, всё сильней.
Уже от влаги ели захмелели
И песни птиц печальней и больней.

Уже поля пострижены «под ёжик»,
Пустеет постепенно огород,
И только листья червь капустный гложет,
Да весь в работе осторожный крот.

Уже резвиться чайки перестали,
Грустнее смотрит за реку ивняк,
И утки, собираясь с криком в стаи,
Готовят к перелёту молодняк.

Шальные сойки с самого рассвета
Клюют в траве пожухлой коноплю.
Тоскливая пора, но время это
Я всей душою русскою люблю!

Пылает роща золотом берёз
В седых лучах туманного рассвета.
И листья в каплях изумрудных рос
Горят роскошной радугою света.

Вокруг висит немая тишина.
Безмолвно ястреб в бездне неба кружит.
И эта тишь, как нервная струна,
Невыносимо действует  на уши.

Во всём заметна осени печать:
Желтеет крона трепетной осины
И уж совсем нельзя перекричать
Огонь кистей пылающей рябины.

А в цвете капель изумрудных рос,
В туманном лике серого рассвета
Сгорают листья голубых берёз
В последнем всплеске бархатного лета.

Цеплялись тучи за верхушки сосен.
Вокруг висел тяжёлый полумрак.
Шла по земле остуженная осень
И загоняла по дворам собак.

Мне раскрывала улица объятья.
Продрогшая меня встречала ель.
Берёза, плача, скидывала платье,
Готовясь лечь в постылую постель.

А осень будто сорвалась с утёса,
Несла в порыве хлёстком град и дождь.
Снежинки жгли лицо, как злые осы,
И до костей пронизывала дрожь.

Лучи уходящего солнца
Прощально из космоса льются
И, с нежностью глядя в оконце,
Как будто сквозь слёзы смеются.

Лучи, уходящие в осень,
Не те, что весною игривы,
А, как серебристая проседь,
Искрятся небесным отливом.

Они и милее, и строже,
В них прелесть осенней приметы,
И мне эта ласка дороже,
Чем солнца, палящего летом.

Вспоминается мне
Васильковое небо в июле
И ромашковый луг, окружённый рядами кустов.
А вокруг в тишине
Сосны, вставшие, как в карауле,
Часовыми бессменными в царстве забытых цветов.

Я иду не спеша
По ковру одуванчиков рыжих.
По ковру, будто вытканным золотом жгучих лучей.
Замирает душа.
Заливается песнею чижик.
И ромашки манят белоснежной улыбкой своей.

Я в цветы упаду,
На ромашке себе погадаю,
Как гадают девчонки, любимое имя храня.
Я разгадку найду
И от счастья такого растаю.
И никто никогда не осудит за это меня.

Я по грибы любил ходить на зорьке
По ясным росам в благодатный лес.
Мне бил в лицо настой полыни горькой.
Я напролом через орешник лез.

Удача в руки шла в местах замшелых.
Под листьями свисающих ветвей
Скрывалось от меня семейство белых –
Грибные короли из королей.

Я их срывал с волнением и дрожью.
Какое чудо – белые грибы!
И радостно спешил по бездорожью
Сквозь березняк на спящие дубы.

Там рыжики гнездились на пригорке,
Лисички, как косою, там косил.
Я по грибы любил ходить на зорьке
И по корзине полной приносил.

Стучит в окно упругий ветер.
Луна до зависти светла.
И смотрит запоздалый вечер,
Как долу клонится ветла.

Как травы пьют густые росы.
Как жмётся мошкара к костру.
Как в небо ввинченные сосны
Стоят как будто на смотру.

Объяли сумерки природу.
Туманы полегли к Земле.
И режет лодка носом воду,
И растворяется во мгле.

Типичная картина лета.
Великолукская Ловать…
Сегодня буду до рассвета
В саду девчонку целовать.

Вновь в Подмосковье от дыханья юга
Термометр стойко замер на нуле.
И мокрый снег в лицо бросает вьюга,
И стелется позёмкой по земле.

В порыве ветер злобен и неистов,
Срывает с крыш налипшие комки.
А дома у мальчишек-хоккеистов
Тоскуют зачехлённые коньки.

Я выгонял на пруд гусей ленивых.
У края леса я корову пас.
Сажал на цепь голодных псов блудливых
И собирал бутылки про запас.

Как заводной я целый день носился:
Играл в футбол, сдавал металлолом.
И словно сноп с усталых ног валился,
И засыпал под молнии и гром.

Я клад искал, читал запоем книги,
Страшилки слушал, сердце затаив,
И скорость набирал, как в небе МИГи,
И рос, как в море солнечный прилив.

За партой я не уставал вертеться.
По десять раз смотрел одно кино…
Как хочется опять вернуться в детство,
Вернуться в детство… Только где оно?